Флоридский институт судмедэкспертизы. За семью засовами во мраке заперто неведомое цивилизации чудовище: профессор, светило приматологии, когда-то пропавший в Руанде и обнаруженный в джунглях в момент нападения на группу европейцев. Профессор космат и угрюм. Еще недавно писавший научные трактаты на превосходном английском, теперь он не разговаривает. На родственников не реагирует. Хотя его пластика осталась человеческой, в глазах - животный мрак. Амбициозный психиатр спускается в подвал, чтобы постичь сенсационную тайну, спрятанную под этим массивным седым черепом. Темница, сумасшедший дом и нетронутые джунгли - идеальная территория для страшных сказок о мрачных безднах сознания. "Инстинкт" не мог не состояться - как новая веха традиции, берущей начало от рассказов Эдгара По и книги Уэллса "Остров доктора Моро". Стиль не подвел - короткие фразы повисают в гулком подземелье между застывшими друг перед другом, как на иллюстрации к книге XIX века, героями. Дэнни Эльфман, постоянный композитор Тима Бартона, отрешенно колдует над ротондами нотных ключей. Мертвенный свет очерчивает лица в тумане кадра. Это и называется готикой. Искусство, созданное для того, чтобы вглядываться в метафизический туман, ужасаться химерам, доступным лишь только больному сознанию. И тут происходит самое ужасное: авторов интересует не больное сознание, а путь его исцеления. Они не хотят вести нас в туман, их цель - его рассеять. И в химере увидеть человеческий лик. Свести акт психоанализа к лечебной психотерапии нашего больного общества. Провозгласить "Гринпис", экологию и пару-тройку прописных истин то ли из "Чайки по имени Джонатан Ливингстон", то ли из американской конституции. Обидно. Страшную сказку безбожно украли, увели из-под носа. Поманили на Хэллоуин, а завели на октябрятский утренник.