"Когда я был маленький, тут все было новенькое, с иголочки, - говорит нью-йоркский детектив Винсент Ламарка (Де Ниро) о своем родном городке Лонг-Бич на Лонг-Айленде, всего в 30 км от Манхэттена. - Все впервые: первая машина, первый дом, первая жена. А теперь - словно сербская армия прошла". Хоть и не напрямую, слова относятся к нему самому. Обстоятельства его жизни - постоянное бегство из дома, от прошлого, от отца, осужденного и казненного за убийство ребенка. Теперь, когда его собственный сын (Франко), брошенный 14 лет назад, возможно, виновен в убийстве, которое поручено расследовать папе, бегство придется прервать.
Фильм основан на реальной истории. Не в том смысле, что в основу сценария лег опубликованный в 1997 году в журнале Esquire очерк журналиста Майка МакЭлари о реальном нью-йоркском копе Ламарке. Великий актер Роберт Де Ниро на шестидесятом году жизни созрел наконец до того, чтобы исповедаться. Сразу скажу, что, найдя этому какую-никакую поддержку в материале, он не встретил понимания в режиссере Майкле Кэтон-Джонсе ("Шакал"), качественном халтурщике, но это совершенно не важно: для исповедей великих актеров режиссеры не требуются. После старушечьих комедий ("Анализируй это", "Без изъяна"), где роль потешной старушки отводилась ему, после пафосных народно-патриотических мелодрам ("Военный ныряльщик") он, великий Де Ниро, наследник великого Брандо, молодой дон Корлеоне, обладатель и лауреат, основатель и гуру, впервые за долгие годы ничего не играет, а говорит о себе. О том, что отец (Брандо) его бросил. О потерях. Об одиночестве, в котором оказываешься, когда незаметно превращаешься в собственного папашу. Он расплылся в бесформенную кляксу. Его мучает одышка. Ему мешает собственная глубина, никому, кроме него, не нужная. Ближе к финалу в фильме есть кадр, который по-настоящему разбивает сердце. Молодой дон Корлеоне, состарившийся в того, в кого Марлона Брандо долго гримировали, сидит развалясь в шезлонге и, сложив руки на пузе, умиротворенно оглядывает свой жизненный путь. В хорошем гангстерском фильме великий капо делает это только однажды - прямо перед приходом молодого убийцы.