На круизном теплоходе, сталкиваются московский милиционер, французский философ военный преступник неизвестного происхождения, американская певица, посол Палестины и бывший двойной агент. Все вместе и каждый по отдельности размышляют о социальных проблемах и крушении идеалов.
Драма |
Жан-Люк Годар |
19 мая 2010 |
21 октября 2010 |
1 час 41 минута |
wildbunch.biz |
По Средиземному морю плывет круизный пароход, и где бы он ни остановился, на него обрушивается лавина истории; впрочем, и сам пароход — та еще история. «Социализм» на самом деле состоит из трех неравных частей — тезиса, антитезиса и синтеза, если угодно. Вторая, «Quo vadis Europa», — уморительная и слегка ностальгическая (о эта девица в черных очках, читающая Бальзака у бензоколонки) зарисовка о семье владельцев автомастерской, готовящихся участвовать в местных выборах. У каждого члена семьи своя программа: дети, в частности, отказываются от глагола «быть» в пользу «иметь». Третья часть — традиционный для позднего Годара коллаж о судьбах цивилизации: культурный коллапс за 15 минут, от фараонов до фола на Андресе Иньесте. И наконец, есть новелла про круиз, которую коварный режиссер поставил в начало — и о которую спотыкаются большинство зрителей. Формально там содержится некий сюжет — или, точнее, намек на него: поиски золота испанских коммунистов, пропавшего в 30-е годы, — в результате среди туристов затесались военные преступники, шпионы, бывшие дипломаты и даже майор Каменская из Москвы (откуда он знает?!). Но вычленять (тщетно) детектив приходится из какофонии образов и звуков нарочито дурного качества, включая прямой брак. Годар играет с видеокамерой, саботирует монтаж, вслед за гуляющей по палубе Патти Смит на экране появляется ютьюбовское видео про котиков (вообще, в «Социализме» людям оппонирует целый зоопарк, от попугаев и совы до ламы с ослом). Пока туристы пляшут на дискотеке, Ален Бадью читает пустому залу лекцию про Гуссерля (ах, эти круизы). Мелькают люди, сообщающие друг другу наблюдения вроде «СПИД придумали, чтобы уничтожить черных», или «Деньги придумали для того, чтобы не смотреть друг другу в глаза». И так далее, и тому подобное. Многие режиссеры горазды порассуждать об инфляции изображения — но мало кто вот так вот буквально готов пожертвовать этой инфляции собственный фильм. Самое глупое, что можно сделать в этой ситуации, — справедливо обидеться в ответ на Годара или, например, начать клеить на фильм ярлыки вроде «головоломный» или «глубокомысленный». Притом что в 80-летнем французе невероятно подкупает именно что легкомыслие, нисколько не ослабевшая за полвека детская страсть заворачивать что ни попадя в лозунги. «Социализм» невозможно «не понять» или недопонять, как невозможно не понять плакат или, к примеру, табуретку. Он в каждый момент равен собеседнику, абсолютно демократичен и позволяет каждому строить собственные ассоциативные цепочки — и, разумеется, ни один человек не посмотрит его глазами Годара, кроме него самого. Именно про это — а вовсе не про снобствующего старика — история с английскими субтитрами: в режиссерской версии они состоят из мало связанных «ключевых слов». Годар — это ключевые слова, точка. И это самые важные и самые прекрасные слова, что в 1960 году, что в 2010-м.