«Лоэнгрин» был одним из первенцев мариинской вагнерианы. Тогда Вагнер на языке оригинала еще казался чем-то непостижимым — колоссом, выплывающим из театрального дыма на обшарпанный Петербург девяностых. Было не важно, что режиссура в спектакле почти отсутствует, а сценографию зло окрестили «мелкотравчатой журнальной готикой». Когда Валерий Гергиев вставал за пульт, а Лариса Гоголевская выходила петь Ортруду, на четыре с полови ной часа планета останавливалась. Это ощущение можно попробовать уловить и сегодня — имена Гергиева и Гоголевской по-прежнему в афише.