Спектакль

Лавстория

Название новой постановки «Другого театра» – «Лавстория» никого не должно ввести в заблуждение: романтики и возвышенных чувств на сцене будет продемонстрировано, мягко говоря, мало. Персонажи не столько любят – хотя главная героиня (в исполнении небезызвестной по популярным отечественным фильмам и сериалам Ирины Рахмановой) беспрестанно твердит о своей любви к некоему Иванову, который на момент разворачивающихся событий пребывает в Париже – сколько занимаются любовью. Вернее даже, вступают в беспорядочные половые связи друг с другом. Причин, связывающих ту или иную пару, – немного, в первую очередь это одиночество и алкоголь. Так что, стоит повторить: никакой романтики, в основном суровая правда жизни. И, несмотря на весь надрыв, гротеск и абсурд, такая неприкаянная жизнь у людей действительно порою бывает.

Из двух названий, связанных с постановкой, «Лавстория» и «Другой театр», скорее следует обратить внимание на второе. Это действительно совсем не такой театр, к которому привыкли даже не только убежденные приверженцы классической драматургии, но и, например, поклонники в свое время весьма авангардной «Таганки». Кстати, «Лавстория» идет от нее почти в двух шагах, в Нижнем Таганском тупике, на совсем новой – так что из зала даже еще не выветрился до конца запах краски – сцене центра-музея Высоцкого.

Невозможно, конечно, утверждать, что выразительные решения, использованные в постановке, являются абсолютными находками, к которым прежде еще никто не прибегал, однако их применение можно отнести как раз к сильным сторонам названного спектакля. Начать с того, что почти полноправным, наряду с актерами, участником действия оказывается проектор. Что само по себе, безусловно, не является уникальным нововведением, но то, что проецируется – это не просто видео с теми же или другими актерами или даже анимация, а кадры на которых принадлежащая непонятно кому рука в режиме ускоренной съемки рисует картинки, в высшей степени наивные (приблизительно палка, палка и огуречик), но вполне органичные в рамках всего происходящего. Актеры-герои тоже ведут себя не слишком привычно. В какой-то момент, когда зрителю кажется, что он уже адаптировался к языку и манере спектакля, персонажи, вместо того, чтобы совершать действия и говорить свой текст, начинают от третьего лица, но в высшей степени эмоционально излагать, что они делают, о чем думают, что говорят. Причем от того, что действие описывается, а не воспроизводится, взаимодействие между актерами-героями отнюдь не прекращается, а, наоборот, выходит на решительно новый уровень на фоне звучащего мета-текста.

Несмотря на такую более чем современную манеру подачи и совершенно современные по своему крою костюмы, время действия никак явным образом не указывается. Если опустить некоторые, не имеющие решающего значения детали, подобная история могла бы происходить когда угодно (плюс-минус десять, двадцать, тридцать или чуть более лет) и где угодно. Другой вопрос, какова же сама история. На фоне отдельных действительно очень сильных моментов (например, зачитывания-записывания милиционером в качестве протокола совершенно другого по характеру и содержанию текста) именно сюжет оказывается слабой и во многом проигрышной стороной постановки. Он как бы есть и как бы его нет, не слишком понятно, чего же хотят герои, при том, что хотят они в основном друг друга, редко пользуясь при этом взаимностью. И если в современной литературе вполне хорошим тоном считается заканчивать тексты ничем, то «Лавстория», наоборот, завершается смертью главной героини. Причем, на первый взгляд это событие кажется совершенно необоснованным. Опять же в литературе, но уже дурным тоном считается убивать героев ради какой-нибудь поверхностной, внешней цели, так-то: растрогать, напугать или удивить читателя или как раз придать завершенность повествованию. А здесь ощущения завершенности в любом случае нет – начавшаяся ниоткуда история ни коим образом не обязана чем-то заканчиваться.

Итак, подводя итоги, в качестве достоинств спектакля можно назвать нетривиальные выразительные решения и удачное избегание пошлости в любых ее проявлениях, как леденцово-утрированной романтики, которой можно было бы ожидать, исходя из названия, так и грубой похабщины в изображении тех по сути неприглядных реалий, демонстрация которых в результате предлагается зрителю. В числе недостатков – сюжет, фабула (если таковая вообще имеется), почти фальшивое иногда звучание некоторых интонаций (тогда как другие реплики звучат очень точно) и не всегда производящая адекватное впечатление нарочитая пластика.

Такие вот за и против, если основываться в первую очередь на впечатлениях от увиденного. Но даже если прибавить к ним историю создания спектакля и совершенно особый состав творческого коллектива, объединившего серьезных профессионалов в своей области (в числе которых не нуждающийся в дополнительном представлении композитор Алексей Айги и, собственно, драматург Ольга Мухина, чьи пьесы не только ставились уже в «Мастерской П.Фоменко», во «МХАТе» и в «Школе современной пьесы, но и были переведены на многие иностранные языки) и молодых, но уверенных в себе дебютантов (среди них и режиссер Оксана Цеховчич), все равно повисает в воздухе главный вопрос: как же отнестись к постановке, хвалить ее или ругать?

Ново! Оригинальная динамичная постановка, минимум декораций и остроумные режиссерские находки. Ирина Рахманова завораживает своей легкостью, трогательной непосредственностью и грацией. Миллиционер, с упоением читающий вслух поэтически написанную объяснительную записку, кровать, превращающаяся в гроб-таксофон, вечно молодые и пьяные персонажи, беспорядочные половые связи, летящие в зал апельсины, купюры, розы... ПрЭлЭстно! Скучать не пришлось. Перфоманс, черно-белая инсталляция и музыка неповторимого Айги. Правда, звук в театре оставляет желать лучшего и часть реплик теряется. Есть мелкие недочеты в постановке. Но, если не быть излишне взыскательным снобом, впечатления от актерской работы яркие и позитивные.

Трудно что-то сказать. Спектакль очень на любителя, я бы даже сказала - чересчур на любителя. Драма про одну любовь на всю жизнь. Но какая-то динамика, заинтересованность отсутствуют. Весь спектакль -шампанское, виски, виски, шампанское. Во общем, действительно ожидали большего. Немного пожалели, что сходили. Не впечатлило.

Спектакль не то что бы даже на "любителя", а скорее на "изысканного гурмана" :). После спектакля в фойе основные высказывания были в стиле "видимо мы чего-то не слишком авангардны". По сути же представляет собой "сюрреалистический фарш" (вроде как и вещества питательные имеются, но явно "недоготовлено"). Порой смысл проглядывал сквозь сменяющие друг друга сцены "суеты вокруг......ванной", но скорее в виде отдельных фраз, чем какой-то сюжетной линии.
Творящаяся на сцене "нелюбовь" больше наполнена образами и эмоциями, чем смыслом и интересными диалогам. Несмотря на грустный финал, послевкусие нейтрально-положительное без вторых, третьих и т.д. ноток.

Вы когда-нибудь замечали, что в хитросплетениях любовных историй мы часто попадаем в замкнутый круг «любовь – нелюбовь»? Это когда ты любишь кого-то, этот человек любит другого человека, тот другой тоже любит другого и так далее до бесконечности по кругу. В этом кругу тебя тоже любит какой-то другой человек… но это не важно…
О такой любви и рассказывает «Лавстория» Ольги Мухиной. «А где взаимность?» – спросите вы. Не знаю. Полагаю, что Ольга Мухина тоже не знает, иначе написала бы другую историю для своих замечательных персонажей. Но спектакль от этого не теряет. Он как будто живет своей жизнью, и вопреки круговой «любви – нелюбви» получился легким, веселым и добрым.