Спектакль

Квадратные круги

Всемирно известный британский драматург Тони Харрисон, – которому давно с ним знакомый Юрий Любимов предоставил сцену Театра на Таганке, – одновременно выступая в своей постановке в качестве автора и режиссера, поднимает более чем неожиданную для театра проблему химии, по его собственному определению – науки превращений, одни и те же открытия которой могут быть направлены как на то, чтобы помогать человеку в его жизни, так и на то, чтобы нести смерть и разрушение.
В качестве бэкграунда для развития темы выбрана первая мировая война, во время или незадолго перед которой были изобретены пулемет, взрывчатое вещество тринитротолуол и отравляющие газы, в качестве героев – их вполне реальные изобретатели.

Но не следует упускать из виду, что драматург и в некотором роде журналист Харрисон – прежде всего поэт (даже свои репортажи он сочинял в стихах), поэтому актеры, а они, надо отдать должное, превосходно справляются со своими ролями, на сцене декламируют стихи (в прозе звучит только один монолог в самом начале), поют и показывают фокусы (последнее, правда, получается у них не всегда умело). Но и это еще не все, потому как, согласно авторскому замыслу, почти все мужские роли, то есть роли выдающихся ученых, должны играть женщины – тем самым Харрисон пытается восстановить равновесие, нарушенное многовековой театральной традицией, согласно которой исполнение женских ролей неизменно отдавалось мужчинам.

Оксюморон, содержащийся в названии спектакля, – квадратные круги – сразу наталкивает на мысль, что это должно быть нечто весьма странное; заявленный жанр – фантасмагорическая трагикомедия в стихах – только подливает масла в огонь, однако само действо превосходит все ожидания. Начинается все вообще с появления сверху туалетной кабинки и стихотворных дискуссий на фекально-удобренческую тематику, а примерно добрая половина постановки вызывает ассоциации с советскими научно-популярными передачами и мультипликационными фильмами для детей, где вот точно так же с пением и прибаутками могло рассказываться про химические элементы. В голове даже успевает возникнуть идея, что, в самом деле, есть вещи и пострашнее войны, например, абсолютная несуразица.

Однако, этим театр и отличается от кино, где если фильм с самого начала не слишком нравится, то впечатление, складывающееся к концу просмотра, как правило, может оказаться только еще хуже. Постепенно начинает ощущаться бьющаяся жилка проблемы, если не сказать трагедии изобретателя и изобретательства, плоды которого могут быть так двояко использованы, со всей непроницаемостью для этики и морали вопроса о том, на ком же лежит ответственность.

Игра актеров, вернее актрис, стоит повторить, на высоте, и, пожалуй, именно благодаря ей из всей гремучей смеси путем скорее магического, чем химического превращения удается высечь, как искру, некоторый мрачный пафос. Тем не менее, какому зрителю можно было бы порекомендовать это зрелище, одновременно не легкое и веселое, но и не серьезное, остается решительно непонятным.