Спектакль

Горе от ума

23 октября смотрела спектакль. Очень понравилось стремление адаптировать постановку для просмотра молодой аудитории. Тем более, что само произведение очень актуально и в наше время. Спасибо актёрам за доставленное удовольствие.

Первое действие, по традиции, существует в том числе и для того, чтобы успеть понять, как трактуется в постановке образ того или иного заглавного персонажа. Так что я, пожалуй, представлю вам краткие характеристики действующих в спектакле лиц и начну, конечно же, с главного возмутителя спокойствия – с чертовски симпатичного Чацкого (Булдаков). Поначалу он видится скромным и деликатным, явно не привыкшим язвить и провоцировать, но при этом вполне способным на решительные поступки; он страстно влюблён и, терзаясь множеством загадок, идёт на всё ради поиска их отгадок. Поначалу он кажется сдержанным и терпеливым, но его всё чаще и чаще выводят из себя окружающие его непроходимое невежество и беспробудная погружённость во всяческие низменные стихии, и он не упускает случая смело высказать всё, что он думает по этому поводу. Притворная холодность Софьи (Гребенкина) его убивает – медленно и мучительно, сжигает ревностью с одной стороны и надеждой с другой, он страдает, как Гамлет, но страданиям этим суждено остаться незамеченными праздной толпой. Почему? – Потому что на том празднике жизни, в самый эпицентр которого он попадает, Чацкий совершенно чужой, ненужный, лишний, как чёрно-белый кадр какой-нибудь полузабытой драмы, по ошибке прерывающий самые яркие моменты костюмированного псевдоисторического водевиля; он не нарочно причиняет всем множество неудобств, за что ему мастерски и «дают сдачи». Теперь – Софья, живо напомнившая мне Наташу Ростову. Внешне она – настоящая светская львица, а в душе чем-то сродни Чацкому: она умна, благородна, слегка романтична, ей тоже неприятна и чужда та среда, в которой ей уготовано существовать, и всё, чего ей недостаёт для того, чтобы полностью сравняться с ним, это честность. Она любит его, это очевидно и неоспоримо, но неумело убеждает себя и всех своих собеседников в том, что былого не вернёшь, что она любит Молчалина (Чудаков), что Чацкий – воплощение многочисленных пороков, к тому же обидевшее её своим долгим отсутствием. Она старается быть неприступным с Чацким, но, в отличие от Молчалина, который искренне холоден к ней, не может вечно притворяться и периодически выдаёт себя. Так откуда же этот страх признаться себе и всем в своих настоящих чувствах? Она ли тому виной, или всё заранее предрешено, а она лишь, благодаря своей мудрости (недаром как «мудрая» переводится её имя), понимает это – понимает то, что ни её семья, ни всё московское общество, ни даже сама жизнь, опошленная и искажённая благодаря дворянскому клейму, не позволят им с Чацким быть вместе? Вопрос остаётся открытым, а я перехожу к остальным. Фамусов (Чулков) – довольный жизнью, окружённый преданной дворней барин, строгий, но справедливый и заботливый отец, добряк и самодур в одном лице. Скалозуб (Ищенко) – блестящий гусар, самовлюблённая пустышка с улыбкой до ушей и претензией на остроумие, единственный, пожалуй, персонаж, вносящий в действо порцию хорошего юмора. Лиза (Булавко) – милая и доступная «деревенщина», к которой свободно клеятся и Фамусов, и Скалозуб, и Молчалин, конечно; по сравнению с «книжной» востроглазой служанкой она больно «тяжеловата» - басовитый голос, несколько заторможенные движения, – но роли своей при этом не утрачивает. Молчалин – такой же простолюдин, как и Лиза, только, пожалуй, куда как тупее; однако и он любит – любит Лизу и, похоже, взаимно. Но они – такие же жертвы обстоятельств, как и Чацкий с Софьей, так что мы можем с уверенностью заявить, что им стать счастливыми так же не суждено.
Гости являются на бал Фамусова, как на маскарад – в карнавальных костюмах. Чацкий здесь – несчастный Пьеро, а Наталья Дмитриевна (Елена Яцук) смахивает на лису Алису – властную и капризную; униженный её хозяйской опекой Платон Михайлович (Стукалов) словно бы в насмешку наряжен ею – именно ею, в этом не приходится сомневаться – петухом; князь Тугоуховский (Сухинин) напоминает бесполезное насекомое, Загорецкий (Рыков) – пародия на волка с повадками подлизы-пса, Репетилов (Сегенюк) – пьяный баран, близнецы г-н N и г-н D (Виктор и Вадим Яцук) – два зловещих ворона, а сам Фамусов предстаёт в турецкой феске и медвежьей шкуре. И только старуха Хлёстова (Кирьякова) из всего парада этих характерных типажей сохраняет величественно-царственный человеческий облик – впрочем, облик красивого, но безнадёжно нелепого музейного экспоната екатерининских времён. Интересен момент обсуждения причин, по которым Чацкий мог сойти с ума, в присутствии его самого: головы гостей «лежат» на столе на тарелках, так что Чацкий находится не в своей тарелке не только в переносном, но и в прямом смысле – его единодушно объявляют изгоем и, вне зависимости от отношения к нему, осуждающего или сочувствующего, бросают на произвол судьбы. Но вот гости начинают танцевать, и неожиданно замечаешь, что в их движениях нет ничего весёлого, а есть нечто демоническое, похожее на размеренный ход без начала и конца кем-то заранее заведённых часов. С этого бала Сатаны первыми исчезают Чацкий и Софья, затем уезжают в слезах вечно обойдённая мужским вниманием графиня-внучка (Зверева-Балюк) и чувствующая неприязнь мужа истеричная Наталья Дмитриевна. А за этим всем следует и самая напряжённая, самая великолепная сцена – финальная: Софья узнаёт о лицемерии Молчалина и отвешивает ему пощёчину, и они с Чацким, оба прозревшие, вместе рыдают от безысходности и беспомощности, пока Фамусов подписывает всем, замешанным в «любовный треугольник», неумолимо суровые приговоры. Чацкий требует карету, ломится в запертые двери, но тот мишурный хаос, в который он угодил, не желает так просто выпускать очередную жертву из своих липких сетей: его хватают, запелёнывают в смирительную рубашку и бросают под ноги равнодушной «толпы мучителей». Песня, исполняемая под занавес всем актёрским составом – старинный романс – режет по живому строчками: «Тени минувшего, счастья уснувшего, снова, как призраки, встают предо мной…» Вот так вот комедия Грибоедова превратилась в трагедию – пронзительную и глубокую. Несмотря на то, что создатели спектакля максимально точно следовали тексту произведения, до «художественного чтения» они не опустились, создав оригинальную, живую интерпретацию; актёры Покровки не оставили о себе впечатления «бывалости», «матёрости», как актёры Малого – напротив, они играли с такой самоотдачей, как будто в первый раз, отчего показались мне значительно ближе и роднее. К тому же, когда сидишь в нескольких метрах от актёров и видишь каждую скатывающуюся по лицу слезу, – настоящую! – испытываешь непередаваемые ощущения, это вам не в кино сходить. Короче говоря: браво Арцибашеву, браво его труппе, сегодня я стала свидетелем маленького чуда и непременно вернусь посмотреть другие спектакли – наверняка не менее шедевральные – благо громких названий на афишах хватает: на Покровке идёт и Ревизор, и Чайка, и Гамлет, и много ещё всего из классики. Да и вам всем я настоятельно рекомендую там побывать – не понравиться это не может!.. Засим я и заканчиваю петь дифирамбы.

27.02.2008
Комментировать рецензию

Мне очень жаль, что театр на Покровке я открыла для себя только год назад. Такой оазис чистоты и радости посреди всего этого пошло-гламурного пафоса. Может быть потому что он такой маленький, и артисты, кажется, играют лишь для тебя. Лучшие, конечно, Ненашев и Гребенкина, но и Чудаков с Булдаковым не лыком шиты! Наталья Гребенкина обворожительна, (я бы дала ей титул "Мисс театральная Москва") и так приятно, что ее лицо не растиражировано в этих картонных сериалах. "Горе от ума" поставлено любовно. Артисты очень искренне и с удовольствием произносят всеми любимые грибоедовские монологи. И молодежь и старики играют азартно, радостно, как студенты (в хорошем смысле).

Театру на Покровке чуть больше 25 лет. И все эти годы классика пронизывала репертуар этого храма Мельпомены. В декабре 2006 года Сергей Арцибашев поставил одно из самых известных произведений русской литературы «Горе от ума».
Поскольку здание театра сейчас на ремонте, то спектакли играются на различных площадках, в том числе и на малой сцене театра п\р Джигарханяна. Небольшой зал находится на одном уровне со сценой. Близость расположения создает атмосферу «домашности» и наибольшей сопричастности с героями.
Смены декораций на протяжении спектакля нет, по сути все происходит в маленькой комнате, в которой стул заменяется на обеденный стол с диваном, потом вновь возвращается стул. Бессменно и общество Фамусова, в котором Чацкий оказывается лишним.
Роль Чацкого исполняет Евгений Булдаков. Пронзительно-любопытный взгляд больших глаз пытается уловить малейшие движения души не только своей возлюбленной Софьи, но и зрителей в зале. Чацкий получился с горящую душою, веселым нравом и острым языком. Принятый за сумасшедшего, он и оказался в сумасшедшем доме. В финале на Чацкого надевается смирительная рубашка. За юношу решили его же судьбу. И тут возникает грибоедовский вопрос: «А судьи кто?»
Скалозуб-оптимист с потрясающей улыбкой. Сергей Ищенко в этой роли был ярким и очень запоминающимся персонажем, несмотря на небольшое пребывание на сцене.
Стоит отметить, что постановка не вполне классическая. Взять хотя бы бал в доме Фамусовых, который превращается в «звериный» маскарад. Гости приходят в костюмах, напоминающих то лису, то петуха, то ещё какого-нибудь зверя. На балу Чацкий превращается в одинокого Пьеро. Отчасти этот «трюк» рассчитан на подростковую аудиторию. Но в то же время сколько в этом смысла, сколько всего можно переосмыслить вновь.
«Горе от ума» - многогранное, глубокое произведение, не теряющее своей актуальности и сейчас. Прочтение у каждого режиссера свое. Сергея Арцибашева можно отнести, наверное, к режиссерам-консерваторам. Но он не ставил «скучную» классику. Хоть его постановки и полны светлой грусти, но они заставляют задумываться, переосмыслять, перерождаться.
И еще грустно оттого, что Арцибашева уже нет с нами. Но он оставил нам свои прекрасные спектакли, свой театр…

Сегодня куда легче смотреть спектакли по произведениям из школьной программы, куда традиционно таскают галдящие толпы подростков: не интересно, что происходит на сцене -смотри в свой смартфон с интернетом. Вот дети и ведут себя тише травы, ниже воды, только экраны в темноте зала мерцают. Труппе Театра на Покровке можно только посочувствовать: их носит по всей Москве, пока в здании идет ремонт. Покупая билет надо внимательно следить, где на сей раз пройдет спектакль. С Горе от ума занесло в Центральный дом литераторов. Сами декорации настраивают на классическую постановку, из окон дома видны как в тумане какие‐то московские маковки. Постановка во многом нацеливается на школьников, на то, что они обратят внимание на происходящее на сцене. Некоторые реплики обращались в зал, некоторые моменты довольно фривольно отыгрывалсь (ох, зелье, баловница - и Лизанька стаскивает юбку) - и отдача от зала была. Не говоря уже про то, что тут и там шепотком заканчивали за актерами реплики. Я сама ловила себя на том, что хочется шпарить некоторые места наизусть. Не знаю, стоит ли рассказывать об отдельных персонажах? Фамусов был насквозь традиционен. Черты характера Софьи стали мне понятны, когда дошло, что лет-то ей в общем-то совсем немного. Чацкий немного нервен и истеричен. Молчалин идеально вызывающий чувство неприятия, но не обычным подхалимством, а своей внутренней жесткостью, его поведение никуда не делось, но на сцене довольно жесткий персонаж, четко знающий, что он хочет от жизни. Скалазуб как всегда нарочито туповат, мне всегда кажется, что режиссеры к нему несправедливы, убери глупые смешки и ужимки - рядовой вояка, может не семи пядей во лбу, но по крайней мере без гнильцы. Тугоуховские как всегда пристраивают дочерей. В Наталье Дмитриевне и младшей Хрюминой многовато на мой взгляд колхоза, не только в модах модистки, но и поведением схожи. Кто особенно в этот раз удивил так это Репетилов в исполнении Сегенюка; в этой актуальной всегда пьесе каждый раз наиболее ярко воспринимаются разные моменты, вот сейчас меня зацепил созданный им образ