Фильм

Лунный Пьеро

По пропахшим густым белесым дымом сигар, ливневыми дождями, льющимися с небес еженощно и почти бесконечно, пряной мочой и чем-то неуловимо гнилым улочкам Берлина, в направлении сверкающего ослепительным неоном и оглушающего джазом, блюзом и потусторонними песнопениями, дьяволическими плясками обнаженных дев, чьи тела влажны от пота и масла, увиты боа или живыми змеями, клуба, этакого инфернального кабаре идет Она. Или Он. С красноречивым именем Пьеро, с пятнами грубых поцелуев в районе шеи, с яростным блеском в глазах, которые с неистовством глядят вперед. Влюбленная не в целый мир, но в ту, ради которой Пьеро готова на все - убить или быть убитой, свергнуть старые порядки и старых идолов, призвать из бездны времен Мать Анархию и Дочь Революцию. И стать вместе со своей возлюбленной и первой, и второй, сливающейся в акте нервического совокупления под звон золотого дождя и звуки пыток классовых врагов.
Австрийский писатель, поэт, живописец, но в первую очередь композитор Альфред Шенберг вошел в историю мировой музыкальной культуры ХХ века как один из самых ее наибольших революционеров, как демиург новых музыкальных форм, радикально отрицавших все то привычное и обыденное, классическое и архаическое, что претило мировоззренческим представлениям создателя так называемой "додекафонной системы", чрезвычайно трудной для восприятия не только современниками композитора, но даже нынешней искушенной публикой. До поры до времени, непризнанный гений Шенберг в 1912 году, под влиянием актрисы Альбертины Цеме, создает один из своих главных трудов, magnum opus "Лунный Пьеро" - атональную пьесу в жанре постромантической мелодрамы, основанную на ронделях 1884 года бельгийского поэта Жиро, Из общего их числа в 50 Шенберг использовал 21, наиболее концентрированный в лирике и философичности, сконструировав на выходе три равноценные истории-новеллы с прозрачной линией сюжета, связанные между собой идеей революционных преобразований, тематикой всеобщей полиамории и амбивалентности, разыгранную на фоне приближающейся грозы, роковых перемен, участниками которых были "Люди лунного света" - герои нового времени, отрицавшие ханжескую мораль и христианскую семиотику(по сути в "Лунном Пьеро" Шенберг отобразил все идеи петербургского философа Василия Розанова).
По определению своему, "Лунный Пьеро", неоднократно успевший быть сыгранным на различных престижных театральных подмостках Европы и США и как балет, и как мюзикл, не является творением экранизируемым по сути. На линейный, пускай и предельно образный язык кино пьеса Шенберга непереводима, поскольку она уже утратила практически полностью собственную своевременность и актуальность, и для ее адекватного прочтения нужен не меньший или даже больший радикализм, чем было задумано самим австрийским enfent terrible. Впрочем, в 2014 году нашелся такой смельчак. Им стал никто иной, как самозванный король авторского гей-порно канадского происхождения и один из ведущих режиссеров направления New Queer Cinema, ближайшими единомышленниками которого стали Грегг Араки, Гай Мэддин, Ларри Кларк и Тодд Хейнс, Брюс Ла Брюс, который далеко не Феллини, не Пазолини и даже не Жан-Люк Годар, хотя быть всем и каждым он стремится буквально с первой своей картины. Ла Брюс - революционер и провокатор, творящий в век революционеров, провокаторов, реваншистов и постмодернистов, а потому ставший среди них выделяться лишь недавно, сформировав таки в окончательном виде свой кинематографический стиль.
И фильм "Лунный Пьеро" 2014 года, впервые широко представленный в рамках недавнего Берлинале и отмеченный спецпризом "Тедди", с одной стороны претендует на звание самого радикального и шокирующего фильма во всей карьере Ла Брюса, возвращая по сути и к истокам его творчества - к "Супер 8 1/2" и "Белому хастлеру", в свою очередь подыгрывающим традициям и изыскам Энди Уорхола и Кеннета Энгера. Однако в "Лунном Пьеро", изначально настроенном самим Шенбергом и на экспрессионистскую волну, Ла Брюс стремится вовсе пересоздать и переформатировать кинематограф как таковой, обманчиво выдвигая на первый план в первые минуты действия зримый сюжет, потом отброшенный вовсе за ненадобностью, сооружая непривычно избыточный умозрительный концепт, этакий доведенный до фетишизационного и фашизационного абсурда манифест несвершившейся квир-революции, квир-коммунистического нового мирового порядка, с нарочито гомосексуальным, гомоэротическим или даже транссексуальным подтекстом видоизменяя, вплоть до гротеска и трэша, назойливые лозунги про "Землю - крестьянам, фабрики - рабочим!". И до определенного времени роль картины как радикального, взрывного в своей экспрессионистской и экспериментальной постановочной манере, замешанной на видениях Ланга, Штрогейма, Мурнау("Лунный Пьеро" намеренно лишен вербальности как таковой) и даже - о ужас! - Ходоровского и Германа-старшего времен "Хрусталева" и "Трудно быть Богом"(действие картины существует не в реальной исторической перспективе, а вообще на периферии реальности), манифеста делает картину уникальной, вещью в себе, мощным авторским всплеском агрессии, состоящей из спермы, крови, дерьма, фут-фетишизма и поступательного гендерного самоопределения. "Лунный Пьеро" становится для Ля Брюса его "Сатириконом" и "Салом", его воплощенным антикино и кино в одночасье, рушащим устои и нервы. Здесь изысканный Жан Кокто рифмуется с певцом грязи и быдла Жаном Жене, Артюр Рембо и Поль Верлен оживают в новых воплощениях, а Маркс с Энгельсом сливаются в экстатическом оргазме орального, анального и группового совокупления. Предреволюционные 10-е годы оборачиваются в революционные 20-е, чтобы обрасти плотью шестидесятнического либертинажа. Время и рамки стираются вовсе, но на поверку оказывается, что "Лунный Пьеро" Ла Брюса - это кино, чересчур опоздавшее на поезд Революции, а потому воспринимаемое ныне как экзотика, пряность, но не более ввиду того, что Брюс Ла Брюс перестарался в своем желании изощриться, перехитрить весь мир, заигрался в форму, забыв, что содержание должно быть первично, что именно оно обязано взращивать в умах цветы зла, которые далеко не всегда обязательны для демонстрации, и лишь на них картина не должна строится. Манифест постепенно становится декларативным и вымученным, эпатаж - трафаретным и марафетным, а фильм слишком обильным, слишком переполненным многозначительностью, которая к финалу становится просто ничего не значащей, хотя и эффектной пустотой, которой пытаются придать оттенок философичности, а на самом деле - приземленной физиологичности, превращающей фильм Ла Брюса в этакий оммаж линчевской "Головы-ластика" в то время, как сам режиссер вершит суд Линча над всеми ханжами. Не этический, поскольку как ценное авторское высказывание вне хронотопических рамок, фильм хорош, но эстетический. Фильм скуден на революционность киноязыка и ничего кроме возвращения к первоосновам кинематографа, к немому черно-белому изображению, унавоженному до пределов шок-контентом, Ла Брюс не смог предложить, облекая радикализм парии Шенберга в излишне простую оболочку претенциозности, в бессодержательный вакуум, в котором утонули все новаторские идеи оригинальной пьесы. И на выходе получается, что "Лунный Пьеро" - это больше по Брюсу Ла Брюсу, чем по Шенбергу. Слишком личное, но не слишком провокационное кино, чтобы можно было счесть его новым витком сексуальной революции.