Фильм

Прощай, ковчег

Лебединая песня Тераямы. Достойнее финал для творчества придумать сложно. Тематически «Ковчег» развивает «Пастораль», но на сей раз в фокусе не один герой – альтер-эго автора, переживающего о потери корней, оскудении и гибели малой родины, и главное – оплакивающий покинутый рай детства, – а множество персонажей. И тут Тераяме очень пригодился Маркес. Не будет преувеличением назвать «Ковчег» лучшей из возможных экранизаций Маркеса; учитывая, что дословно этот роман экранизировать всё равно невозможно…
Нельзя не упомянуть и Феллини. Сходство с ним, возможно, чисто внешнее (финал «Ковчега» напоминает «8 ½»; ну, и куда же без клоунов), однако мастеров сближает и нечто глубинное, некое взаимное переживание – ностальгия по сельскому детству.
Тераяма как мало кто умеет материализовать, по крайней мере – визуализировать, чувство «магии»: магического пространства и магического времени. И «Пастораль» и «Ковчег» – «магический реализм» в подлинном смысле, настолько близко их эстетство к формам мифологического сознания (отсюда и основная тематика: грехопадение, изгнание из рая; – и конфликт: город/деревня). Тераяма последовательно творил свой печальный миф, и «Ковчег» стал его ярким, размашистым итогом.