Фильм

Аджами

В яффском квартале Аджами в отличие от практически всей остальной территории Израиля и Палестины вперемешку живут арабы и евреи. Молодой израильский араб (Кабаха) пытается защитить свою семью от кровной мести обиженного его дядей бедуинского клана. Волоокий палестинский подросток (Фреге) нелегально пробирается в Яффу из своей деревни, чтобы заработать денег на лечение матери. Почти ассимилировавшийся в израильское общество арабский модник (Копти, один из двух режиссеров фильма) ходит с подругой-еврейкой по ночным клубам, собирается переехать к ней в Тель-Авив и балуется кокаином. Упитанный израильский полицейский (Наим) расследует нелепое убийство, случившееся из-за овечьего блеяния, но больше всего на свете хочет узнать, что случилось с его братом-солдатом, похищенным арабами много лет назад.

Снятый двумя режиссерами-дебютантами, арабом Копти и евреем Шани, фильм «Аджами» собрал кучу наград в Израиле и по всему миру, а позже вошел в короткий список претендентов на иностранный «Оскар» прошлого года. До некоторой степени этот успех объясняется идеологической красотой всего проекта с соавторством представителей враждующих группировок — но после просмотра думать об этом существенно менее интересно, чем до него. Первый час с восторгом следишь за последовательностью почти несвязанных зарисовок из жизни сообщества, разделенного не хуже, чем уэллсовские элои и морлоки, — и становится ясно, зачем на самом деле нужны фильмы с прыгающей камерой, живым звуком и непрофессионалами, играющими самих себя: для этнографи­ческих исследований. Бурлящий запахами и вкусами квартал с его арабским сленгом, где «хозяин» и «еврей» — синонимы. Подробная сцена бедуинского суда по понятиям (в роли судьи — настоящий бедуинский судья), в которой стоимость простреленных яиц вычитается из перебитого бедра, а потом вносятся поправки на Аллаха и взаимное уважение. Мини-тревелог про водителя микроавтобуса, доставляющего палестинцев-нелегалов к глухому участку границы, а потом ждущего с чайником и кальяном на другой стороне.

Во второй половине восторг немного притухает — уж очень целеустремленно начинают завязываться разорванные во времени сюжетные линии и декла­рироваться общая мысль: все тут не без греха, но все, в общем-то, нормальные ребята, которых можно и нужно понять. И арабы не прирожденные преступ­ники, но и не такие уж верные друзья, и евреи не палачи, но и не такие уж ­безупречные стражи порядка. С другой стороны, мысль, конечно, нехитрая, но излагается тут без особого занудства и от очевидности своей не теряет ­своевременности, особенно в тех краях. Как пелось в одной песне — «потому что они ведь люди, хоть арабы они и хоть евреи».