Фильм

Не думай про белых обезьян

Не покидает чувство разочарования. 15 лет назад Мамин был удивительно точен, сняв «Окно в Париж» – лучший фильм, характеризующий ТО время. Если бы иностранцу или инопланетянину нужно было рассказать о 90-х, я бы, не задумываясь, показала ему именно «Окно в Париж». Совсем не плохо били в цель «Бакенбарды» и «Фонтан». Нынче очень хотелось острого социального кино на современные темы. Никто не хочет снимать проблемное кино. Была большая надежда, что Мамин сделает такое. Но социального фильма не получилось. Получился экстравагантный, с сугубо авторскими узнаваемыми фишками водевиль, который растерял заявленную трагикомичность из-за своего стихотворного размера и абсолютной неактуальности темы. Зачем пришлось тянуть параллель опять из 90-х? Ведь не жажда наживы - главная болезнь нынешнего общества. Разве то, что люди перестали быть нищими психами – достаточный повод для упрека?
Озадачили герои. Духовность олицетворяют: 1)художник-алкоголик, зарисовывающий свои 3D-глюки, 2) экзальтированная барышня без трусов и 3) их духовный лидер, лысый очкарик в белом, отпирающий замок со рта только для того, чтобы поесть свежей зелени. Вся троица недавно сбежала из сумасшедшего дома. Они морально противостоят антигероям - наглым халдеям, новым русским, мечтающим стать олигархами, и воплощающим эти мечты.
Похоже, Юрий Мамин рубит головы давно ушедшим на покой драконам.

Прологом к фильму служит восточная философская притча об ученике, который искал просветления. Возжелав открыть третий глаз и познать тайны вселенной, он пришел на поклон к Мастеру, живущему высоко в горах. Вместо обучения он получил только один совет – никогда не думать про белых обезьян, о которых с тех пор думал постоянно. Многие дзенские учителя встречали учеников ударом палки по голове, чтобы ввести их в состояние растерянности разума, говоря современным языком – обескуражить, опустошить или перезагрузить. Услышать «звук хлопка одной ладони» и перестать думать о белых обезьянах можно лишь вырвавшись из ограничений ума, познав бессознательное на уровне тонких чувств, как и третий глаз должен раскрыться не на уровне причинного места.

Критичность мышления и умение задавать экзистенциальные вопросы на уровне Гамлета, а уж тем более, отвечать на них, сегодня плавно стремится к нулю. Путь к себе, поиски гармонии и смысла жизни в основном сводятся к поиску способов “достойного” выживания в мире потребления, перерастая со временем в полную душевную пустоту власти инстинктов и прагматичного разума. Вырваться из этой суетной пустоты может только тот, кто после хорошей контузии от палки Учителя, выпадет хотя бы на время из окостенелой матрицы реальности в альтернативный мир, где властвуют другие критерии и ценности.

Вот для этого и Юрий Мамин после десятилетнего молчания вернулся к неофитам с палкой дзен-мастера, сеятеля «разумного, доброго, вечного» на поле коллективного сознательного, чтобы новой взрывной волной, буйством и фейерверком мыслей, чувств и образов отделить зерна от плевел и собрать урожай, посеянный его предыдущими кино-посевами. Именно поэтому на премьере был сделан краткий экскурс в ранее снятые картины, а сам режиссер поведал о том, каких усилий стоило снять новый фильм, который в полном смысле слова стал подвигом съемочной группы, и не обошелся без жертв, так в частности, сам режиссёр был вынужден расстаться со своей недвижимостью для того, чтобы завершить работу над фильмом.

Картина построена на режущем контрасте. “Не думай про белых обезьян/ Лицо Халдея”. Название двойственно, как и сам фильм, построенный на гротеске и противопоставлении систем мировосприятия, если не сказать борьбы миров. Само значение слова “халдей” со времен Месопотамии претерпело ряд смысловых перемен, и ныне является синонимом продажности и лакейства. Из этой же серии и сама аллегория чердака и подвала, свободы и высоты полёта мысли художника, близости к небу и отрешенности, на фоне темноты подвала и замусоренности сознания стяжателя. Освобождение духа и истинной сути против невежества и рабства материального.

Главный герой фильма Вова – матёрый халдей из наших дней, жизнелюб, проныра и циник, жизнь которого имеет лишь один критерий ценности – деньги. Но, как говорится, даже в камне есть душа, которая просто дремлет до поры, так и в Вове ей суждено будет пробудиться, столкнувшись на своем приземлённом пути ресторатора с людьми «не от мира сего», влияние которых приведёт его к переосмыслению ценностей бытия, смысла жизни и самого понятия любви. История проста. С подачи своего пухлого во всех отношениях тестя, Вова должен открыть ресторан в подвале старого Питерского дома, но впридачу он получает и чердак под офис. На чердаке нелегально проживают трое представителей мира иррационального, сбежавшие из сумасшедшего дома.

Как результат побега из рабства, в альтернативном мире чердака царит неземной дух свободы, братства и отрешённости от мирской суеты. Художник-алкаш, лысый актер-монах с замком на губах и “танцующая в темноте” депрессивно-экспрессивная девушка Даша (ее замечательно сыграла дочь Юрия Мамина) лихо врываются в привычную жизнь халдея. Вова использует инопланетное трио для подсобных работ, но постепенно проникается переходящей от них шкалой ценностей. Очень примечательно, что, по словам Юрия Мамина, главного героя он выбрал, исходя из его схожести с Абрамовичем, воссоздав, таким образом, некий архетип олигарха в зародыше. Шутка ли? Вроде как повод для философской драмы, но только не для Юрия Мамина, не изменяющего принципу "поучая забавлять", более того, на этот раз режиссер пошел дальше и адресует нас напрямую к новой интерпретации пьесы “Горе от ума” в лучших традициях Маршака и Леонида Филатова. Все герои картины общаются исключительно в стихах, через искромётную рифму, которая явно будет разобрана на афоризмы. На мой взгляд, получилась талантливая адаптация Гамлета к современности в исполнении театра “Лицедеи”.

Ядерная и порой противоречивая смесь формы и содержания, буйство фантазии, цирковая буффонада, фееричность, надрывный гротеск, безудержная эмоциональность, тонкий и плоский юмор, чередующаяся простота и мудрость текстов, рельефность образов, глубина метафор, балаганное шутовство и вековая мудрость - всё это сливается воедино в фильме, энергетика и динамика которого порой зашкаливают.

Смех смехом, но кто спасает одного, тот спасет весь мир, так что если хотя бы один человек после этого фильма переосмыслит суть своего бытия и обретёт спасение души на пути к Единству через познание своей истинной сути, то честь и хвала Юрию Мамину. Не каждый решится сегодня создать космических масштабов сатиру и изобразить демиургов в лице Басилашвили и Юрского, творящих наш бренный мир на территории сумасшедшего дома.

Популярность и признание “Не думай про белых обезьян” прогнозируемы, о чем говорит Приз Международного жюри Федерации Киноклубов России "за лучший фильм из Русской программы" на 30-ом ММКФ.

Белые обезьяны или белые лебеди

Молодой официант Вова, лицо которого, по мнению режиссера должно напоминать зрителю Романа Абрамовича по заданию своего шефа открывает в подвале жилого дома кафе под названием «Райское местечко». К местечку прилагается квартира на чердаке, оккупированная экзальтированной девой с широким кругом интересов, художником и лысым буддистом. Вместо того чтобы спровадить лузеров-интеллигентов куда Макар телят не гонял Вова решает использовать их по назначению. Художника – оформлять кафе, девицу – выполнять свои прямые обязанности, а буддиста оставить за компанию. Тем более что последний все время молчит, замкнув уста самым натуральным навесным замком. Но использовать начинают самого Вову – нахлебники не только едят и пьют за Вовин счет, но и занимаются его интеллектуальным и духовным развитием.

Заниматься просвещением широких народных масс для русской интеллигенции дело привычное. Можно даже сказать обязательное. Булгаковский Борменталь водил Шарикова в цирк, персонажи «Понедельник начинается в субботу» окультуривали кадавра-обжору романсами и мультфильмами. В «НДПБО» эта хрестоматийная традиция получает удивительно нетривиальное развитие. Маминские народники представлены здесь левым, если не сказать анархистским крылом русской интеллигенции и поэтому приобщают простака Вову не к классической традиции и умению пользоваться вилкой и ножом, а к восточным духовным практикам. Учат медитировать и объясняют, что коммерческий успех – это плохо. Путают восточными притчами про белых обезьян. Объясняют, что рая на земле не бывает, и поэтому «Райское местечко» надо переименовать в «Преисподнюю», расписав стены босховскими чудовищами.
Со свойственной ему отвагой, Мамин делает лицом прослойки не солидных профессоров и маститых режиссеров, а маргиналов, не захотевших выбираться из дворницких и котельных. Не просто неудачников, а осознанных лузеров. Почти юродивых, наделенных типичными пороками творческого люда – экзальтированная девица, способна на суицид по причине несчастной любви, и уже успела погостить в психбольнице. В дурдоме побывал и художник Гена, только с другим диагнозом – белая горячка. Причем общаться с собственными демонами он продолжает и в трезвом состоянии – именно их Гена изображает на стенах кафе – сцены, в которых ему являются компьютерно нарисованные страшилки самые искрометные в фильме. Такой же узнаваем и либабовский буддист – к увлечению левитацией его герой пришел после неудачи в актерской профессии.
Такая способность самокритично потешаться над своим братом-интеллигентом была свойственна Мамину всегда. Вполне в довлатотовской традиции герой «Фонтана» и «Окно в Париж» всегда немного несчастен и помят. Он не стремится выделиться из окружающего пейзажа, и терпеливо относился к недостаткам своего народа, с которым любил выпивать. За исключением разве что «Бакенбардов».
В «НДПБО» же отношение интеллигенции и народа представлено в виде маленькой войны. Правда, в качестве народа здесь выступают те, кому очень подходит известное определение «новые хозяева жизни» – Вовин шеф – ресторатор Гаврилыч и его команда. Но самое любопытное, что происходит это противостояние не на экономическом или социальном фронте, а на почве представления о прекрасном. Камнем преткновения становится не духовное преображение главного Вовы, а декадентски оформленное кафе, где висят лошадиные черепа и поют отвязные песни, вызывая у новых буржуа приступ классовой ненависти. Еще бы, ведь сам Гаврилыч сторонник классики. Правда, классика здесь – не традиционные художественные формы, а воплощение представлений о прекрасном для современных людей с деньгами – розовые с зеленым покрывала, пышнотелые блондинки и много хорошей еды. Неформатное кафе Гаврилыч повелевает переделать, а несогласного Вову жестоко бьет. То есть в «НДПБО» люди с деньгами – однозначно плохие люди. Мамин, в чьих фильмах не было очень плохих и очень хороших людей не находит для них сегодня никакого оправдания. Вероятно, в жизни они его достали дальше некуда.
Маминская прямота вызывает в памяти анекдоты про новых русских. Это и не удивительно – режиссер как-то признался, что идея картины пришла к нему в голову еще в прошлом веке. Незадолго до появления этих самых анекдотов.
Правда, с тех пор люди с деньгами немного изменились и сумели оценить прелести минимализма и выгоду, которую можно извлечь из декаданса. Доказательством этого служат модные ночные клубы Москвы и Петербурга. Нынешний Гаврилыч только похвалил бы Вову за коммерческую дальновидность. Да и чердачных фриков гнать бы не стал, а назначил кураторами своей художественной галереи. На вроде «Гаража» все того же Абрамовича. А некоторые из них увлеклись дауншифтингом, и отказались от идеи бесконечного обогащения. Жизненное кредо, описываемое Маминым, скорее свойственно тем, кого можно назвать средним классом. Тем самым, который мы у себя выращиваем. Это они не любят тех, кто выделяется или лузерствует. Совсем как герои Грибоедова. Это сходство тем более усиливается, если учитывать что диалоги в фильме Мамина совсем как у классика ведутся в стихах. В сочетании с карикатурностью персонажей, особенно отрицательных, стихи переводят фильм в разряд откровенной сатиры, общающейся со зрителем шершавым языком плаката. Потому и зритель, и главный герой хорошо понимают кто плох, а кто хорош. Непонятно только как заставить себя встать на правильную сторону.
Ясно другое – наш человек обречен метаться между мамоной и горними высями. Надо думать именно поэтому всегда так задумчиво лицо Романа Абрамовича. Тоже видимо выбирает – то ли в юродивые пойти, либо покрасить яхту в розовый цвет. Широк русский человек. Ему подавай или миллионы, или постижение смысла жизни. Идея сузить его до участи просто порядочного человека никого не привлекает. Ни режиссера, ни олигарха.

В целом Мамин, если кто не понял, сделал тоже самое, что и Лермонтов, в повести "Герой нашего времени". А в деталях скажу так. Виртуозный сценарий в стихах! Даже "Гусарская баллада", а тем более "Романс о влюблённых" в этом смысле гораздо слабее. Изысканный музыкальный монтаж. Безупречная и вдохновенная актерская работа. Мудрость, простота и талант! "Фонтан", "Окно в Париж","Праздник Нептуна" - хорошие фильмы, но по-гамбургскому счёту всего лишь анекдоты, а анекдоты долго не живут и быстро теряют актуальность. "Не думай про белых обезьян" -блестяще сделаная филосовская притча и жить этому фильму долго. И самому Юрию Борисовичу дай Бог здоровья!

Бармену Вове (Михаил Тарабукин) — не расстающемуся с жвачкой халдею — не ведом стыд, знаки приличия и вообще хоть что-нибудь святое. От своего шефа Гаврилыча (Виктор Смирнов) — тоже халдея, но рангом повыше — он получает свёрток тысячерублёвых купюр, чтобы открыть своё дело. Дело должно быть открыто в Питере — что-то типа уютного ресторанчика с названием «Райский уголок» в подвале многоэтажки. Вова, предприимчивый как чёрт, сразу берёт с места в карьер, но на снятом для проживания чердаке того же дома, встречает компанию то ли сумасшедших, то ли, наоборот, просветлённых. Эти же люди — эксгибиционистка Даша (Екатерина Ксеньева, чья героиня — женщина с тонко организованной натурой), художник-алкоголик Гена (Алексей Девотченко) и йог Ху-Пунь (Анвар Либабов) — постараются сделать из Вовы нормального человека (насколько нормальным может быть человек в представлении юродивых) с, по возможности, «третьим глазом». А чтобы открыть в себе «третий глаз» халдею нельзя думать о белых, как снег, обезьянах.

Третий глаз у главного героя, замечу сразу, всё-таки откроется. Хотя это и будет во сне, когда явь и вымысел перемешаются, что, в свою очередь, даст возможность режиссёру картины Юрию Мамину вволю оторваться на так любимой им территории абсурда (см. «Окно в Париж»).

Вообще Мамин (см. также «Фонтан» и «Бакенбарды») давненько пропал с больших экранов. Его предпоследний полнометражный фильм вышел 11 лет назад. И напомнил о себе маэстро лишь мельком в 2002 году, когда на телеканале СТС в вечернее время показывали сериал «Русские страшилки», где человек-аншлаг Юрий Гальцев и отчего-то косая Ксеньева расследовали аномальные явление на территории России по образцу «Икс-файлов» Криса Картера, правда, с поправкой на русскую самобытность.

Теперь вообще-то пора предупредить, что новый фильм Мамина (имеющий, кстати и второе название — «Лицо халдея») — это что-то с чем-то, как удачно проговаривается в трейлере к картине — поэзия и нерв. Причём на нервы зрителя проверяет как раз поэзия, поскольку диалоги, написанные Вячеславом Лейкиным, строятся по принципу трёхстопного амфибрахия, то есть, короче говоря, они в стихах: «– Это конец!.. Это крах!.. Никаких сомнений…/- Полный отпад! Фантастика! Ген, ты гений!!!/- Все побелить!.. Или нет, — наклеить обои!../- Это мотивы Босха, Брейгеля, Гойи!..».

«Не думай про белых обезьян» — эта сатира промышленных масштабов, где высмеивается лакейство, беспринципность, наживательство и отсутствие всякой духовности у человека (в частности, у халдеев). Причём подано это в такой душераздирающей форме, что высидеть «Обезьян» за раз невероятно сложно. И дело тут не в том, что подлость халдеев вызывает отвращение (хотя, конечно, вызывает), а в том, что эстетские методы, которыми пользуется Юрий Мамин, настолько невыносимо безвкусные, что выдержать их ой как не просто. Когда перепившего художника Гену, который по договорённости с Вовой в подвале должен был на стены нанести рисунки с едой, в отместку всё тот же Вова запирает всё в том же подвале, у художника случаются такие галлюцинации (графика и анимация — студия «Луноход»), что тут впору вспоминать даже не Босха, Брейгеля и Гойю, а мультфильм «Шрэк» (причём в самом его дешёвом варианте). Высмеивая лакеев, Мамин (важно заметить) в принципе не щадит и просветлённых (или всё-таки душевнобольных?), хотя как бы ставит их в альтернативу халдеем.

Не думать про «Не думай про белых обезьян» сложно: картина впечатывается в память с неотвратимостью плохого прогноза погоды на завтра. Но, если честно, особо в ней симпатизировать некому: бегущие от реальности не так уж лучше тех, кто корежит её. И это, возможно нечаянная, заслуга актёров, наверное, главное достоинство этой, по большому счёту неприятной, но, вне всяких сомнений, удивительной ленты.