Фильм

Греческая смоковница

Наврав папе с мамой, что в колледже вот-вот начнутся занятия, юная Патриция ­(Верже) отправляется автостопом вдоль побережья Греции. Под песню «Fly Away Girl» (авторство которой, хочется верить, прояснят археологи) она пугает голой грудью пожилых туристов, бьет по яйцам насильников и ловко обламывает разнообразных курортных соблазнителей — чтобы в конце пути встретить, чуть не потерять и снова обрести настоящую и единственную любовь.

Нечаянный шедевр работы рядового софт-порнографа Геца (до курортов специализировавшегося в леденящем жанре баварской секс-комедии) вызвал краткое оживление в европейских эротоманских кругах (артистка Верже попала в немецкий Playboy и на обложку специфического Continental Film Review) и забылся. Зато в СССР, где за просмотр картины особо везучим давали до шести лет с конфискацией, «Смоковница» стала предметом долгоиграющего культа, заткнув за пояс и «Эмманюэль», и «Последнее танго в Париже». Лучезарная немецкая динама, снимавшая лифчик перед кем попало, а вот трусы — только с любимым, излучала непотребство и невинность в совершенно пленительной пропорции. Глядя на то, как за секунду до очередного грехопадения она всякий раз ухитряется отпрянуть с удивленным видом, советские люди думали, что в свободном мире все происходит именно так. Когда потом оказалось, что на настоящей свободе за все приходится отвечать задницей, раздались удивленные голоса: в кино ничего такого не показывали. Спросить к тому моменту было уже не с кого. Гец в конце 80-х вышел на пенсию, а Верже, мелькнув еще в паре совсем уж идиотских картин, через два года после «Смоковницы» благополучно улизнула c экрана — наверное, тоже встретила хорошего парня.