Фильм

Дети шпионов-3D: Игра окончена

В США стереокино было поставлено на поток еще в 1951 году. В те годы у кинотеатров возник конкурент в лице телевидения, тогда же, в 50-х, появились все технические усовершенствования в области кинопроекции (за исключением IMAX — первые сообщения о нем появились в 1976 году). В 1956-м Bausch & Lomb заработали «Оскар» за внедрение 70-миллиметровой широкоформатной кинопленки. Широкий формат продержался до 70-х, отказались от него единственно из-за громоздкой аппаратуры; стереокино же загнулось за четыре года. В нем успел отметиться Хичкок («В случае убийства набирайте «М»); обожаемые нашими родителями «Странствия Одиссея» (1954) с Керком Дугласом тоже делались в трехмерном формате, но вышли уже в числе последних: зрители, честно, сломали глаза. Стерео ушло в подполье — в специализированные кинозалы; превратилось в семейный аттракцион — вроде круговой кинопанорамы или американских горок, — на который выбираются раз в жизни. Однако на грядущие каникулы Роберт Родригес решил подарить этот аттракцион всему миру — он сделал трехмерной заключительную часть трилогии «Дети шпионов» и развел компанию Miramax на производство десятка миллионов специальных очков. От этой радости, правда, будут отлучены люди с астигматизмом — это когда глаза видят по-разному, один, допустим, единица, а второй — минус 0,5. Таких ждет только головная боль и чувство обиды, что их обнесли конфетой: силуэты будут двоиться и троиться, вокруг них появятся лиловые ореолы.

Родригес запустил «Детей шпионов», когда сам стал отцом, и сделал их как подарок своим отпрыскам. Сериал о двух 12-летних пухляках, обнаруживших, что их родители — элитные шпионы, должен был объять человечество любящими руками, как одну большую семью. К третьей серии склонный к ностальгии Родригес задумал воскресить семейное развлечение из собственного детства — стереокино; его ностальгия проявилась и в обилии цитат из старых фильмов: дети, переодетые Николсоном и Фэй Данауэй, разыгрывают сцену из «Китайского квартала». И надо же, астигматики в объятья не попали; хуже — это кино стало напоминанием об их физическом несовершенстве. Другое дело, что если бы они на минуту обрели идеальное зрение, их ждал бы великий сюрприз — у «Детей шпионов» в большинстве эпизодов действительно убогая цветовая палитра, и силуэты действительно окружены лиловыми ореолами. И, если честно, не так уж много чего путного вываливается из экрана.

Основное действие происходит внутри компьютерной игры, которую Кибергений (Сталлоне, обретший на старости лет чувство юмора, — единственный источник радости в фильме) создал, чтобы зомбировать всяк в нее играющего. Пухляк-шпион, чья сестра уже виртуально пропала в игре, должен в игру войти, найти кого надо и обезвредить. Мало понимая в кибериграх, могу доложить, что эта — явно для дошкольников. Смотреть фильм, если отвлечься от стереоизображения, так же интересно, как играть дома в тетрис, в то время как все друзья, родные и сотрудники уехали на карнавал в Рио. Трехмерные эффекты в условном пространстве игры не вызывают тех эмоций, какие вызвали бы, будь сюжет картины разыгран в естественной среде: последний эпизод фильма разворачивается на улицах Вашингтона, и восприятие меняется. Рядки кустов, облитые статичным солнцем, как на картине Дали, упираются в округлый Капитолий, а спина Бандераса — здесь, в зале, зависла в полуметре от тебя, как джинн перед Аладдином. Кадр теряет рамку; ширину заменяет глубина. Правда, к этому моменту желание принять анальгин обрывает чувство эстетического наслаждения, да и жаль, что предшествовавшие час с лишним имели столь ничтожный КПД в плане использования стереоэффекта.

Скажете: это ж аттракцион, технический эксперимент, как можно требовать от него высоких художественных достоинств? Рассказываю. В 1963 году состоялся самый трудоемкий эксперимент в области кинопроизводства. Был выпущен фильм с самым широким экраном в истории кино: соотношение рамки кадра — 1:2,75. Каждый его кадр снимался с трех камер на 65-миллиметровую пленку и проецировался с 70-миллиметровой увеличенной копии тремя аппаратами — каждая движущаяся картинка склеивалась из трех частей. Фильм шел три часа, но смех в залах не прекращался ни на минуту: фильм назывался «Это безумный, безумный, безумный, безумный мир».