Фильм

Чудо в Милане

Это безусловная классика старого!, итальянского! кино. С необходимыми тому гениальными
актерами, красивыми кадрами и сильным, но неординарным сценарием. Его первая часть - это собрание тончайших и прекраснейших кадров. Вся она пропитана поступками, вся она утрировано идеалистична и жизнерадостна. А вот во второй начинается небольшая игра режиссера с возможностями того времени и сюжет выходит за рамки стандарта, начинается суматошная итальянская природа.При соединении этих двух частей выходит на свет произведение, которое необходимо посмотреть, если внутри существует ностальгия по черно-белому кино, по прекрасным глазам главного героя и сюжету - принципиально доброму.

Милый и добрый сиротка Тото, рождение и жизнь которого окутаны чудесами, волею судеб и забавных приключений, попадает на самое социальное дно послевоенной Италии – пустырь, где обретаются те, кого жизнь не пощадила – бездомные бродяжки самого разного прошлого и будущего, но схожего настоящего, где луч солнца, как способ погреться, а лицезрение заката – единственное развлечение. Но тут появляется Тото, который организовывает всю эту братию в единую, дружную коммуну, которая превращает помойку в настоящий город, с улицами, памятниками, магазинчиками, фонтанами и даже кинотеатром. Но и тут нет им покоя – появляется толстый землевладелец, имеющий собственные планы на эту землю, по началу не складывающиеся во что-то конкретное, но резко меняющие статус значимости, после того, как там обнаруживается… нефть. Бедняки оказываются под мощным гнетом богачей, усиленном полицейскими отрядами. Ничто не может их уже спасти. Разве что чудо. И чудо случается.
Фильм, созданный Витторио Де Сикой и Чезаре Дзаваттини после феноменального успеха одной из икон неореализма – картины «Похитителей велосипедов». Формально, по некоторым признаком, «Чудо в Милане» тоже можно отнести к жанру неореализма – обилие непрофессиональных актеров, общая острая социальная направленность картины, фокусирующаяся на проблемах скорее простого народа, бедняках и бродягах. Но «Чудо в Милане» слишком поэтично, слишком фантастично, слишком нереалистично, чтобы четко оставаться в рамках жанра. В один момент фильм превращается из противостояния бедняков и капиталистов, в историю о том, что желания людей, какой бы нищенской жизнью они не жили до этого, растут с невероятной прогрессией и удовлетворены быть не могут в силу природы человеческой. В другой момент картина и вовсе оборачивается чудесным гимном абсурда и фантасмагории.
Так что рассматривать «Чудо в Милане» исключительно как явление кинематографического неореализма, разумеется, не получится. В равной степени этот фильм наследует творчеству одновременно Франка Капра и Жака Тати, но делает это исключительно с характерной Де Сике трогательностью и сентиментальностью. Страшно представить, что могло бы случиться с некоторыми эпизодами, попади они в руки какого-нибудь другого режиссера, а в исполнении Де Сики они стали шедеврами выразительности и очарования. Так или иначе, кроме собственной художественной ценности, фильм может похвастаться тем, что стал своего рода иллюстрацией того, что само по себе явление неореализма было штукой недолговременной, но невообразимо важной для дальнейшего развития европейского, а то и мирового, кинематографа, и что важные авторы-представители неореализма на то и получаются гениями, что они не только способны были разломать стереотипы мейнстримового кино своего времени, но и выйти из границ собственной революции.