Фильм

Аталанта

Это первый и единственный полнометражный фильм всего лишь 29-летнего французского режиссёра Жана Виго, который преждевременно умер (с детства был болен туберкулёзом) осенью 1934 года, так и не увидев не порезанный цензурой вариант своего главного произведения — картина первоначально вышла на экран под названием «Шаланда плывёт» в честь популярной тогда песенки. По сути же, Виго был открыт заново только в 1945 году, когда выпустили вообще запрещённую игровую короткометражку «Ноль за поведение», созданную непосредственно перед «Аталантой». С 1951 года во Франции стала присуждаться кинопремия имени Жана Виго, которая предназначена независимым и необычным по стилю постановщикам (среди первых лауреатов значатся, например, Альбер Ламорис, Ален Рене и Крис Маркер). А сам автор только трёх короткометражных лент и одной полнометражной стал признанным классиком мирового кино, оказавшим громадное влияние на многих кинематографистов из самых разных стран.

«Аталанта» считается, по уже сложившейся традиции, более лирическим, романтико-поэтическим фильмом (кстати, весьма знаменательно присутствие на экране в крошечных ролях братьев Превер, один из которых — Жак Превер — окажется в конце 30-х годов причастным к формированию направления «поэтического реализма» во французском кинематографе). Однако несомненна связь этой картины ещё и с ранними сатирическими, трагифарсовыми опытами Жана Виго в документально-иронической поэме «По поводу Ниццы» (1930) и в игровой язвительной притче «Ноль за поведение» (1933). В «Аталанте», на самом-то деле, сочетаются поэзия и гротеск. Гротескны обыватели провинциальных городков, мимо которых проплывает баржа под названием «Аталанта» — допустим, свадебные гости, провожающие новобрачных Жана и Жюльет, или же праздная толпа в ресторане, где Жюльет впервые встречается с забавным коммивояжёром, больше похожим на странствующего клоуна (его и играет настоящий клоун Жиль Маргаритис).

Между прочим, в этом можно обнаружить намёк на генеалогию главных персонажей: путешествующий торговец — как Арлекин, Жюльет — словно Коломбина, а Жан — будто Пьеро. И Жана, вполне прозаичного капитана баржи, курсирующей по рекам и каналам, именно любовь к Жюльет (и её любовь к нему!) делает романтиком. А Жюльет всё-таки продолжает мечтать о чём-то необычном, тянется ко всему новому: к «сокровищам» папаши Жюля, экстравагантного боцмана с «Аталанты» (всего лишь 38-летний Мишель Симон с блеском и по-настоящему сочно воплотил характер «старого морского волка», истинный возраст которого, пожалуй, неведом и ему самому), ко вроде бы удивительному коммивояжёру, а главное — к загадочному и манящему Парижу.

Она вырывается из унылого мира провинции, выйдя замуж за Жана, который видится ей, как и речное судно, довольно поэтичным. Мечта преобразует реальность (например, в первых сценах, когда влюблённые, углублённые в свои грёзы, словно и не замечают, как обходят вдруг встретившиеся им на пути стога сена). И «сокровища» Жюля — это вовсе не барахолка ненужных вещей, а будто бы модель иного мира, преобразованного его щедрой фантазией. Сама «Аталанта» представляет собой некий романтический мир, вполне возможный и практически существующий в действительности.

А вот мечты и иллюзии Жюльет напоминают туман. Поначалу прозаичный Жан словно не видит её — как в эпизоде на барже в тумане, натыкаясь почти вслепую и обнимая возлюбленную: теперь они вместе. Но Жюльет хочет узнать сразу весь мир. Пока что он находится только в её фантазиях. Париж кажется таинственно-сказочным, а странствующий торговец — потрясающим воображение клоуном. Однако всё дело заключается в том, что за пределами «Аталанты» нет истинной романтики. Это лишь ложная поэзия. Клоун, по всей вероятности, обыкновенный соблазнитель, который прельщает девушек мещанскими романсами. Париж холоден, страшен, зол, отвратителен и чужд. В подобной реальности нет места для грёз и призрачных надежд. Окружающий мир антиромантичен, и в нём неизбежно утрачиваются последние иллюзии. Лишь в придуманной поэтической действительности возможна мечта.

Прекрасна сцена, когда влюблённые, находясь в разлуке друг с другом, мечтают во сне, представляя себе ласку любимого человека. Жан хочет непременно увидеть свою Жюльет и ныряет в воду — и говорит, что видит её. А раньше он не видел. Мечта делает иллюзорное подлинным. И потом, будто по какому-то наитию, папаша Жюль наконец-то находит одинокую и потерянную Жюльет в Париже и приводит (точнее даже — приносит, словно ещё одно своё «сокровище»!) на «Аталанту». Мечта способна на всё. И именно в осуществлении собственных грёз герои Жана Виго обретают истинную жизнь. Иного выхода для них нет. Они бегут от реальности в своего рода поэтический мир, который остаётся в неприкосновенности только на плывущей барже под названием «Аталанта».