Кураторская экскурсия Павла Пепперштейна по выставке «Грезы о молоке»

Коротко о романе: главный герой романа, парторг Владимир Дунаев, после контузии в первые дни Великой Отечественной войны попадает в дремучий магический лес. Съев галлюциногенные грибы, он превращается в Колобка, собирает партизанский отряд из фольклорных персонажей (Избушка, Скатерть-самобранка, Кощей Бессмертный и другие) и ведет параллельную галлюцинаторную войну против немцев, точнее, против героев авторских детских книг (Карлсона, Синей (Мэри Поппинс), Гудвина и так далее). Герои романа не люди, а совершенно разные существа, порою пришедшие из очень и очень отдаленных миров. И объединяет их лишь мифогенная любовь — запредельное чувство влечения друг к другу. После выхода двухтомного романа в 1999-м и 2002 годах одни критики утверждали, что это массив неконтролируемого бреда, а другие сравнивали этот эпос с «Властелином колец» и «Войной и миром» и называли достижением постсоветской литературы.

— Не могу не спросить, будет ли выставка интересна и понятна тем, кто не читал «Мифогенную любовь каст»?

— Безусловно, выставку можно понять и без прочтения книги. Но я, конечно, как ее куратор и соавтор романа был бы рад, если бы зритель уже знал роман либо прочитал его после посещения, а еще лучше перечитал. Я вот, например, его перечитал раз 25. И каждый раз мне открывалось совершенно новое литературное произведение, рождающее в моей душе совершенно неожиданные ощущения.

— Пространственная экранизация формат экспериментальный, расскажите о его особенностях с точки зрения устройства экспозиции.

— Мы стремились к некой киношности. В данном случае я понимаю «киношность» не как ряд внешних эффектов или приемов, но как определенное состояние духа. Попадая на выставку, человек видит классические выставочные пространства, развешенные картины, рисунки, объекты. Тем не менее присутствие литературного текста, который стоит за этими работами, и то, как они друг друга дополняют, создает эффект фильма. Экспозиция напоминает коллекцию артефактов, связанных со съемками. Причем предполагается, что это бесконечные съемки бесконечного фильма или скорее сериала. Прелесть нашей российской культуры состоит в том, что мы постоянно мечтаем. И здесь мы имеем дело с мечтой о кино, о некоем неземном кино — о каком-то невероятном гигантском фильме или невероятном бесконечном сериале. Мы живем во времена расцвета этого жанра. Я, например, не знаю, что со мной произошло бы, если бы я не мог каждый вечер смотреть сериалы. Наверное, уже давно находился бы в сумасшедшем доме. (Смеется.)

— А фонарики в экспозиции, которые висят по бокам картин, какую роль играют?

Вспоминается песня «Когда качаются фонарики хмельные…». Для этой выставки мы раздобыли аутентичные железнодорожные фонарики начала 50-х годов. Они создают эффект железнодорожности, которая опять же связана с киношностью. Режиссер Франсуа Трюффо сказал: «Фильмы — это поезда в ночи». Действительно, поезд — это идеальная метафора кино, бегущих друг за другом кадров. С другой стороны, эти фонарики работают как трансляторы литературного текста, на них наклеены цитаты из романа. Эти цитаты не то чтобы реконструируют сюжет, но скорее как некие сакральные афоризмы выплывают из глубин романа и повисают в пространстве фильмов, выставок, разговоров или сновидений и галлюцинаций. 

— Давайте пройдемся по выставке и посмотрим некоторые работы, проведете нам короткую экскурсию?

— Хорошо. Нашу экскурсию хочу начать с картины Рината Волигамси «Повернувшаяся боком луна затмила солнце, повернувшееся боком» — это название уже само по себе поразительно напоминает поэтику и метафизику «Мифогенной любви каст». Мы с моей подругой Соней Стереостырски не так давно впервые увидели работы этого великолепного художника и сразу же сделались его страстными почитателями. Работы Рината Волигамси мы использовали в дизайне томов романа, переизданных в этом году издательством «Альпина».

предоставлено организаторами

Работа Саши Фроловой отсылает к стержневой теме романа, которая стала также и стержневой темой данной выставки, — тема молока как некоего изначального невербального знания, безгрешного и утоляющего метафизический голод вечного младенчества. Мы видим, как молоко пробивает себе путь сквозь стену, вырывается щедрыми гроздями и, можно сказать, хлещет на зрителя. Рядом с этим прорывом молока расположен портрет авторов «МЛК». Сергей Ануфриев и я изображены как некие возрожденческие персонажи. Сцена, видимо, имеет место где-то на том свете, но мы, к счастью, еще не там. (Смеется.)

предоставлено организаторами

На возвышении посреди этого зала вы можете видеть арт-объект Дмитрия Шабалина — раскрытая книга с надписью «Мифогенная любовь каст». Обложка дизайнирована в стиле безумной сокровищницы. Мы можем заглянуть внутрь и увидеть как бы «содержание» романа в образе таинственной мешанины из игрушек, драгоценностей, обломков и неких предметов, напоминающих улики или «вещи силы» (хотя, возможно, они скорее являются «вещами слабости»).

предоставлено организаторами

Егор Кошелев изобразил сцену романа, где главный герой встречается с пеньком. Это такой довольно сварливый, местами категоричный и злобноватый пенек, но в глубине души он, конечно, добрый и хороший. В итоге он помогает герою и дает ему очень важные указания.

предоставлено организаторами

Рядом находится картина Владимира Сорокина, который является не только гениальным писателем, но еще и прекрасным живописцем. Это портрет одного из героев нашего романа — Карлсона, который в нашем повествовании предстает в качестве свирепого штандартенфюрера люфтваффе, сражающегося с гусями-лебедями. Ему удается надкусить парторга Дунаева, превращенного в плюшку с корицей. Этот потрясающий душу портрет мы поместили в шахматную раму, зная о глубокой любви Владимира Георгиевича Сорокина к шахматам.

предоставлено организаторами

Лесное состояние

Вторую комнату мы условно называем «Лес». Здесь вы можете увидеть роскошный фильм Иры Кузьминой, которая мощно и смело работает с использованием новейших технологий. Фильм погружает в психоделический мир, в лесное состояние, но не в состояние умиротворенной прогулки, а именно в ситуацию магического блуждания. Иными словами, на экране разворачивается лесной трип героя. Великолепный эскиз будущей экранизации романа! Мы видим персонажей романа, например сейчас перед нами развороченный зайчик.

предоставлено организаторами

На полу расположился минималистический и мистический объект Николая Паниткова «Грибное сияние» — это реконструкция его давней работы. В важнейшей для России лесной культуре, конечно же, велика роль грибов как неких контрагентов, как существ, с которыми мы постоянно поддерживаем внутреннюю связь, постоянно мысленно беседуем с ними. Справа помещен триптих Ильи Гапонова — художника, который изучает проблематику наших недр. В качестве материалов он использует нефть и мазут — это прапамять, содержащаяся в недрах земли, и здесь она выходит на поверхность. Мы видим сочетание индустриальной и лесной реальностей как двух тесно взаимосвязанных аспектов магического мира.

предоставлено организаторами

На картине слева Дарья Кузнецова изображает узнаваемых героев «Мифогенной любви каст» — Карлсона, Колобка, Буратино. Все они были нашими любимыми сказочными героями задолго до появления «МЛК», а с помощью этого романа мы их еще больше полюбили, а может быть, и стали бояться. Но от этого любовь только обостряется и становится мистической.

предоставлено организаторами

Снимок, где в лесном ландшафте красуется великолепная собака в одеянии лисы, — наше с Соней Стереостырски произведение, мы представляем собой группу «ППСС». И это наш великолепный друг и покровитель из разряда корги-пипл по имени Зигота. Мальчик, переодетый в одежду, присущую женщинам, — передничек, платочек, и с прицепленным хвостом лисы. Здесь мы как раз видим эту киношность: он играет роль Лисоньки из романа. Если бы все было менее киношно, то мы просто бы сфотографировали лису. Но здесь важно, что некто исполняет роль другого, кого-то, кем он не является. Напоминает кинопробы со съемочной площадки.

предоставлено организаторами

Изображение гор рядом — это картина Алексея Бевза. Для нас было важно поместить ее в контекст лесной комнаты. На ней нет ни одного дерева, тем не менее мы обнаруживаем лесное состояние. Горы — это тоже лес, но каменный. Их мистичность и загадочность перекликается с шелестом лесов, скрипом стволов, с возможностью неожиданных левитаций, воспарений. Как у Гоголя в рассказе «Страшная месть»: «И вдруг стало очень далеко видно…». Вот это как раз такое состояние.

Музей философии

Третью комнату мы называем «Сокровищницей» или «Музеем философии». В романе есть момент, когда герой Дунаев, путешествия по разным мирам, многие из которых очень далеки от земного, знакомится с полубожеством по имени Дон. Вечно молодой, веселый и просветленный, он напоминает деревенского паренька, почему-то одетого в костюм испанского гранда времен Филиппа Второго. Он является смотрителем «Музея философии», который, как выясняется, находится в молоке. И в этом трансцендентном, вечном, никогда не скисающем молоке все идеи, философские понятия, которые когда-либо возникали, содержатся в виде неких роскошных и загадочных артефактов. Художники, представленные в этой комнате, каждый по-своему, создают экспонаты философского музея.

предоставлено организаторами

Например, здесь представлены завораживающие объекты Максима Арциновича — вырезанные из полудрагоценных камней внутренние органы человеческого тела. А в витрине напротив вы можете увидеть работы Миши А Креста, художника и математического философа, который создал в Кронштадте уникальный Музей алхимии и герметизма. Он разыскивает фрагменты старинных вещей и вовлекает их в такие реликварные инсталляции, которые посвящены отвлеченным математическим идеям — комбинаторике и загадочным вычислениям.

предоставлено организаторами

Также здесь представлены рисунки и коллажи Сергея Ануфриева, созданные еще в 90-х годах, то есть в те годы, когда мы с ним и писали «Мифогенную любовь каст». Вот два рисунка из серии, посвященной визуализации сознания разных знакомых и друзей. Его собственный мозг у него визуализировался как «лодка — дырявая калоша», ощущение — «пир в лодке», а мой как «чуланчик в лампе с зеленым абажуром», ощущение — «отверстия в небесах».

предоставлено организаторами

Работа Николая Паниткова «Золотое ухо» — это мыслеформа Высшего Существа как Всеслышащего, который золотым ухом внимает звукам нашего мира. Хотелось бы, чтобы эти звуки состояли только из прекрасной музыки и пения птиц, но, к сожалению, мир полон страданий и стонов. Мы живем в довольно жестоком мире, который часто представляет собой мясорубку. Под картиной находится скульптура Гоши Острецова «Кощей Бессмертный» — перед нами один из магических наставников, предстающий в образе нечеловеческого рыцаря.

предоставлено организаторами

На лестнице между двумя этажами выставки находится работа Ивана Разумова «Исторические корни волшебной сказки», он заимствовал название у книги исследователя фольклора Владимира Проппа. В основе композиции этой картины — «Ковер-самолет» Виктора Васнецова, но Иван-царевич с жар-птицей заменен советским гербом. Про эту работу есть мистическая история. Разумов создал ее еще в начале осени. А недавно, пару недель назад, мы с Соней шли к нему в гости, зашли в книжный магазин «Москва» за подарком и видим на полках только что переизданную книгу Проппа «Исторические корни волшебной сказки» с этой картиной Васнецова на обложке. Поразительное совпадение, поистине мистическое!

предоставлено организаторами

Колобок и другие маги

Грандиозная инсталляция Федора Хиросигэ на втором этаже посвящена теме магической снеди. Это пир, предназначенный для неких магов-древоедов. Федор Хиросигэ — интереснейший и талантливейший художник, сочетающий в своих работах глубокий интеллектуализм с невероятным мастерством работы с деревом, плюс поразительные вкрапления образов, выдержанных в эстетике аниме.

предоставлено организаторами

Моя картина изображает Марию Синюю — это очень важный персонаж романа. Прекрасная волшебница, магиня, олицетворяющая синий цвет. Она тесно связана с известной магической гувернанткой Мэри Поппинс. Герой влюблен в нее, но она является врагом, там сложная история. (Смеется.) А это произведение моего папы Виктора Пивоварова, которое он сделал специально для выставки, — портрет еще одного мага, атамана Холеного.

предоставлено организаторами

Шарообразная инсталляция Леонида Ротаря — это некий кормящий Колобок, который вновь отсылает к теме молока. Гигантский шар, покрытый сосками (ударение можно ставить и так и так) и узором из сперматозоидов. Некая пренатальная планета, на которой, возможно, мы все обитаем до нашего рождения и воплощения в этом земном мире. И одновременно кормящее тело. Любое существо может присосаться к этой планете и напитаться неким молоком, восстанавливающим силы.

предоставлено организаторами

— Вы говорили о сериале, значит, у проекта будет продолжение?

— Эта выставка — первая серия нашего проекта. Причем, как особенно изощренные сериалы, мы начинаем с двух альтернативных первых серий. И рассчитываем, что прошаренный зритель посмотрит обе и станет их сравнивать. 29 апреля открылась выставка комиксов по «Мифогенной любви каст» в галерее «Наковальня» на Пречистенской набережной. В ней тоже участвует более 30 художников, по принципу одна глава — один художник. Мы собрали комиксы в книгу, думаю, что эта роскошная книга являет собой достаточно беспрецедентное явление. Комикс — это жанр, где соединяется литература, рисунок и кино. Комикс — это шаг на пути к экранизации литературного произведения, поэтому так важно соседство этих двух выставок в пространстве и времени.

Надеюсь, продолжение следует. Для выставки в Центре Вознесенского мы собрали гораздо больше работ, чем можем показать зрителю в данный момент, поэтому сделали выставку пилотной. Как человек, который знает, какие замечательные работы замечательных художников мы припасли для следующих серий нашего сериала, я заранее советую ждать этих следующих серий, затаив дыхание, с трепетом разнообразных жабр и других нервных окончаний. 

— А кино по роману планируете снимать?

— Мы надеемся, что все эти мероприятия являются маленькими шажочками в этом направлении. Хотелось бы, конечно, очень. Было бы круто.

Билеты на выставку «Грезы о молоке. Семиотические исследования к экранизации романа „Мифогенная любовь каст”» доступны тут.