Молодой пухлощекий курьер Иван Мирошников (Дунаевский) догуливает-дорабатывает последние деньки перед армией — пьет французские духи, играет в карты, разводит в маминой квартире костер, катается на доске, роняет себе на темечко странных размеров дырокол и не то чтобы влюбляется в длинноногую студентку МГУ (Немоляева) из слишком хорошей семьи — скорее чудесно морочит голову ей и ее чувствительному папаше (Басилашвили).
Мелодрама, Трагикомедия |
0+ |
Карен Шахназаров |
6 июня 1986 |
июнь 1987 |
1 час 28 минут |
Молодой пухлощекий курьер Иван Мирошников (Дунаевский) догуливает-дорабатывает последние деньки перед армией — пьет французские духи, играет в карты, разводит в маминой квартире костер, катается на доске, роняет себе на темечко странных размеров дырокол и не то чтобы влюбляется в длинноногую студентку МГУ (Немоляева) из слишком хорошей семьи — скорее чудесно морочит голову ей и ее чувствительному папаше (Басилашвили).
Дж.-Д.Сэлинджер унес права на экранизацию «Над пропастью во ржи» в могилу, однако те, кому посчастливилось быть молодым в 1986 году и жить в СССР, могут не сильно переживать по этому поводу: Шахназаров продемонстрировал нам нашего социалистического Холдена Колфилда в полный рост.
Курьер Мирошников вообще ничего не делал. Он не трахался, как Маленькая Вера, не бил морды, как Арлекино, не пел гребенщиковских песен и не носил серег, как Бананан. По-английски таких язвительных простачков обычно называли словом lad, у нас в восьмидесятые для подобных типов существовал простой, как «Электроника-302», приговор — пэтэушник.
В сущности, Мирошников — это такой безусый и смертельно обаятельный мистер антиперестройка, который словно бы раньше всех просек про всякую там гласность и ускорение и вообще про суету успеха, поэтому и пел «Траву у дома», а не БГ. А когда «Землян» и шуток стало недостаточно, он надел костюм и затянул алябьевского «Соловья», и это героическое паясничанье было словно «Интернационал» в концлагере взрослых. И подарил толстому приятелю свое дорогое пальто. И сел ждать призыва, поскольку понял — харизма начинается с того, чтобы быть как все, а мечтать и впрямь надлежит о чем-нибудь великом. А не о профессорской дочке. Как сказано в одной песне: «Я в армию уйду, ты свалишь в Сан-Лоренцо — я рад, что мы с тобою повстречались».